Мы наш, мы новый... - Страница 43

Он и Стессель были старыми сослуживцами и вместе воевали в русско-турецкую кампанию, кстати, под началом Надеина, этого старого маразматика. Фок всегда считал себя лучше Стесселя и хотя они были дружны, постоянно доминировал над Анатолем, но только вот карьера у того была несколько более удачной, впрочем Александр Викторович не обманывался, прекрасно осознавая, что ею тот во многом обязан своей жене, вот женщина – настоящий кремень. Именно благодаря ей, он смог обойти своего друга. Жаль, что в свое время Фок решил, что эта своенравная дева ему не подходит. Впрочем, она и сама не прочила Фока в мужья, в этом плане Анатолий Михайлович подходил куда лучше.

Мало было этой напасти, так еще на горизонте появился этот Кондратенко, который в отличие от Александра Викторовича практически не имел боевого опыта, ну не называть же таковым участие в подавлении восстания здесь, в Китае. Желая ослабить влияние на мужа со стороны Фока, Вера Алексеевна всячески привечала Романа Исидоровича, этого хитреца и интригана, сумевшего все так ловко обставить.

Фок прекрасно отдавал себе отчет в том, что бой у Циньджоу он проиграл бы. Нет, не так. Он оставил бы позиции, несмотря на настоятельные требования Стесселя удерживать их любой ценой. Тому были многие причины. Он находил позицию неудачной и что ее возможно удержать только ценой большой крови, а при всех своих недостатках, жизни солдат он ценил. Да, он считал себя выше серой массы, да, он был строгим и требовательным, но он всегда помнил цену солдату, помнил со времен обороны Шипки, где служил еще субалтерном.

Он указывал на недостатки позиции и предлагал устроить позиции на Тафаншинских высотах имея запасную у Нангалина, но его не стали слушать. Мало того, этот умник Кондратенко, лично проинспектировал Циньджоусские позиции и внес предложения по их укреплению, но даже не заикнулся о возможном переносе позиции.

Его отход к крепости негативно сказался бы на карьере его старого друга и соперника Стесселя, в то же время лично ему не грозил бы ничем, так как полностью соответствовал мнению Куропаткина, считавшего, что войска должны оборонять крепость, остальным же должна заниматься полевой армии. В его телеграмме Стесселю это мнение звучало недвусмысленно: "После баталии, войскам отступить и присоединиться к гарнизону крепости… Снять с позиций и вывезти орудия, чтобы они снова не стали добычей японцев". Вот так вот, никаких недоговоренностей и коллизий, все четко и понятно.

Сейчас он не собирался совершать ошибку от которой его уберег тот выстрел. Для себя Александр Викторович уже решил, что здесь, на Тафаншинских и Нангалинских высотах будет его Шипка. Здесь он будет стоять насмерть, как в дни своей молодости. Он знал о чем шепчутся за его спиной, даже те кто был у него в фаворе. На что хватило командира дивизии, предоставить возможность японцам высадиться, а потом отойти практически не противодействуя продвижению противника. Толи дело старик Надеин, как он надрал холку Оку. Вот еще и этот маразматик, осыпан почестями и наградами. А почему он, Фок, должен был положить людей в тех боях? Разве он командует Маньчжурской армией? Теперь он хотел доказать всем, насколько они ошибались. Это был его шанс утереть нос всем недоброжелателям. Вот только цепляясь за старое достигнуть этого было невозможно, поэтому ему нужно было измениться. Измениться и подняться над всеми.

— Ваше превосходительство, командир отдельной роты ополчения, подпоручик Гаврилов.

Едва узнав, что в расположении роты появился командир четвертой дивизии, Семен тут же понял, что его вольнице пришел конец. Неизвестно кому его переподчинят, но то что теперь у него появится начальство он уже не сомневался и скорее всего его будущий начальник только что обозначился на горизонте. Это будет вполне логично, учитывая расположение роты в зоне ответственности дивизии.

Сказать, что он был этим расстроен? Да, нет в общем-то. Хочешь полной независимости иди на территорию занятую противником и организовывай партизанский отряд. Тем более все последнее время он со стороны наблюдал за генералом Фоком. Нельзя сказать, что Семен воспылал любовью к командиру четвертой дивизии, но все же разительная перемена в нем была заметна. Александр Викторович вдруг, ни с того, ни с сего превратился в новатора и все указывало на то, что он весьма серьезно подходит к вопросу обороны Квантуна, на порядок серьезнее чем еще месяц назад. А это полностью сообразовывалось с планами друзей. Может и прав был Звонарев, когда говорил, что возможно они слишком предвзято относятся к Фоку.

— И кому подчиняется ваша отдельная рота? — Посмотрев на подпоручика гигантских пропорций, поинтересовался генерал.

— Рота находилась в непосредственном подчинении генерал-лейтенанта Стесселя.

— Его превосходительства уже давно нет на территории Квантуна. Так у кого находится в подчинении рота? — Не сказать, что слова подпоручика не озадачили Фока.

— Не могу знать. Новых указаний из штаба не поступало.

— Интересно. И какие задачи вы выполняете?

— В последнем приказе, полученном мною от его превосходительства, моей роте предписывалось охранять побережье бухты Инчензы от возможной высадки японского десанта. Так как это распоряжение отменено не было, этим я и занимаюсь.

— Все интереснее и интереснее. Что же, подпоручик, показывайте свое хозяйство.

Вообще-то у Александра Викторовича забот еще хватало и на сегодня было запланировано еще многое, но это непонятное подразделение его не на шутку заинтересовало. К тому же он никак не исключал высадку противника именно в этой бухте, собственно по этой причине он здесь и оказался.