Мы наш, мы новый... - Страница 75

— Что понимается под дестабилизацией?

— Вооруженное восстание в столице и по всей территории страны. Нет, представители революционеров не считают себя предателями, так как искренне полагают, что действуют во благо страны, которое невозможно купить не заплатив за него кровью. Мало того, так же думает и большая часть интеллигенции. Вы ведь в курсе, что наши интеллигенты, называют Россию полицейским государством? Вижу, что это для вас не в новинку. Так вот, поддержка у этих революционеров будет и весьма серьезная. Отчего-то русские больше всего ненавидят именно русских и с умилением взирают на Запад, считая его светочем свобод. Одним словом, сегодня сражаясь здесь на Дальнем Востоке, на территории исконно не принадлежащей России, мы будем драться за нашу Родину. Революция, если ее не смогут задавить в зародыше, это гражданская война и гибель империи, а вот мировые державы вздохнут с облегчением, так как бурно развивающийся конкурент сойдет с дистанции.

— Вы начали с контрнаступления, а закончили международной политикой.

— Я не хочу влезать в политику, но и видеть как о мою Родину вытирают ноги, как рвут ее на части, тоже не хочу. А связь между политикой и контрударом простая. Куропаткин не способен разбить японцев, потому что он хороший тыловик, способный организовать снабжение большой армии и проделать это почти виртуозно, но командующий он плохой. Здесь есть Макаров, есть вы, есть Фок и над вами нет никого, кто мешался бы под ногами. У вас имеется корпус, численность которого при желании, собрав все в кулак, можно довести до сорока тысяч солдат. Солдат знающих вкус побед, верящих в своих командиров и готовых рвать врага. Есть достаточное количество боеприпасов, артиллерии, чтобы обеспечить поддержку наступающим частям. Есть новая тактика и оружие, которые дают вам преимущество и которым противник пока еще не готов ничего противопоставить. Именно Квантунский корпус может начать разгром японской армии. Если мы победим еще до начала революционных выступлений, у России будет шанс. Если нет, то может произойти все что угодно. Понимаю, что все это звучит странно и как-то надуманно. Вот именно поэтому я и Семен не предлагаем кому-то там сделать это, а готовы идти на острие удара, взять на себя одно из самых опасных предприятий в предстоящей операции.

— Ну, до операции еще очень и очень долго, если мы вообще захотим поддержать вашу инициативу. Нужно все взвесить, прикинуть за и против, а потом уже думать над тем стоит ли вообще ввязываться в подобную авантюру.

— Отчего же авантюру?

— Сергей Владимирович, а что это по сути если не авантюра. Вы ведь в курсе, что третья армия Ноги насчитывает уже сто тысяч человек.

— Разумеется понимаю, как и то, что они рассчитывают при помощи осадной артиллерии разобрать наши укрепления, прорвать линию обороны и на плечах отступающих ворваться в Порт-Артур, у них нет другого выхода. Но они пока еще не в курсе, что за это время все дзоты и блиндажи были значительно укреплены, так что той артиллерии, что им удалось доставить по большому счету не по зубам. Мои слова не более чем высказывание, а не детально разработанный план, но только не авантюра, все это возможно. Только времени все меньше с каждым днем. Честь имею.

* * *

Все еще темно и видимость очень плоха, но это уже не ночь. На востоке обозначилась темно-синяя полоса, пришедшая на смену непроглядной черноте, еще немного и солнце, по заведенному миллионы лет назад порядку вступит в свои права, заливая землю животворным теплом. Судя по приметам, день должен быть не просто солнечным, но жарким. В этот предрассветный час все замерло в предвкушении появления небесного светила. Не слышна трель соловья, распевавшего свои песни всю ночь напролет, прекратили свой стрекот сверчки, все предпочитающие ночной образ жизни попрятались в своих норках или устроились на дневку, дети же света, все еще находятся в объятиях сна. Мир повис в хрупком равновесии перехода от ночи к утру.

Только человек не знает покоя в эти минуты. Японцы всю ночь выдвигали на позиции части, которым предстояло атаковать. На русских, готовили к бою артиллерию, всячески стараясь оставаться незамеченными, прекрасно зная, что на противной стороне, сейчас так же спешно идет подготовка к предстоящему сражению. В траншеях сейчас находятся не посты из трех человек, а только одинокие наблюдатели, остальные стрелки бодрствуют и находятся в прочных блиндажах, с усиленными бетоном перекрытиями. В столь же прочных дзотах пулеметчики деловито приводят в порядок свое хозяйство, чтобы когда придет час, все было бы под руками. На батареях с обеих сторон так же деловая и неторопливая суета, орудия проходят последнюю проверку, располагаются поудобнее снарядные ящики, чтобы обеспечить бесперебойную подачу и ровную стрельбу. Офицеры в последний раз раздают указания фейерверкерам и комендорам, чтобы в этот раз никто не увлекся и не допустил разрыва стволов, были прецеденты в прошлый раз, когда позабыв обо всем артиллеристы доводили дело до беды. Русские корабли, скрываемые безлунной теменью, вышли на позиции и замерли неподалеку от береговой линии в ожидании сигнала.

Четыре утра. До часа назначенного японским командованием для начала артиллерийской подготовки остается тридцать минут. Все уже готово, противник ничего не ожидает, так как еще вчера на его позициях не наблюдалось никакого движения. Полностью рассветет только к пяти утра, а до того времени русские аэростаты бесполезны, так что не смогут ничего рассмотреть и скорректировать огонь своей артиллерии.